Всем привет! Ох, как сложно в инет у меня выходится. Ну да ладно,не об этом сейчас)))
Прочитала одну замечательную сказочку сегодня, сразу же решила с вами поделиться))) Быстренько отыскала её в интернете)))
Для справки- Трансерфинг-это типа новое видение реальности))Ну,это не важно сейчас)))Поэтому в подробности вдаваться не буду)) Просто наслаждайтесь сказкой))))
http://zelands.ru/photo/singsong.mp3-это песенка оранжевой птички из сказки))
Оранжевый праздник".Вадим Зеланд.
***
Наконец, я вернулся в то место, где семь лет назад написал свой «Трансерфинг реальности». Мой мир меня не узнал и встретил недружелюбно.
Сижу я дома, а за окном хитрые деревья и коварное небо.
– Смотри, какие мы зеленые!
– Смотри, какое я голубое!
Выхожу на улицу – они ждут, притаились. А потом как набросятся на меня с дождем и ветром! Бегу домой, и погода сразу успокаивается. Деревья стоят роскошные, а небо сияет, как ни в чем ни бывало.
Опять осторожно выбираюсь из дома, недоверчиво озираясь. Но какие же все-таки заразы! Они снова начинают дуть на меня ветром и поливать дождем. Ладно, – думаю, – рядом ведь море, не иначе, это оно старается мне досадить. Пойду, взгляну ему в глаза и скажу все, что о нем думаю.
Углубляюсь в лес. Небо, убедившись в том, что я не собираюсь отступать, проясняется. Но тут меня окружают деревья, с явно враждебными намерениями. Стоят себе, подбоченясь.
– Ну что скажешь?
А что я должен сказать? Пытаюсь протиснуться, но они не пускают.
– Ребятки, – говорю, – давайте по-хорошему, иначе…
– Иначе, мы сейчас сделаем из тебя удобрение, – отвечают они.
Пришлось сломать им ветку, только тогда пропустили. Вот дела!
Иду дальше, по той самой тропинке, о которой упоминалось в «Трансерфинге», а навстречу мне кот, с бандитской такой рожей.
– Рыба есть? – спрашивает.
Представляете? Я в недоумении раскрываю рот.
– Какая рыба?
Тут мне преграждает путь еще один котяра.
– Ты дурачком-то не прикидывайся. Рыбу давай! Или мы тебе всю морду расцарапаем.
– Хорошо-хорошо, уважаемые, – говорю я, – позвольте мне только сходить на море, чтобы наловить рыбы.
– Ладно, – неохотно соглашаются коты, – топай, только быстрей, и без рыбы не возвращайся, мы тебя из под земли достанем.
Море тоже не захотело меня признавать. Или просто сделало вид, что не замечает моего присутствия. Но как же так? Ведь это я пришел! А оно, знай себе, гонит флегматичные волны и никак не реагирует. А вот, – думаю, – сейчас я тебя напугаю. Как выбегу неожиданно из-за скалы, как закричу, как упаду в тебя! Так я и сделал. Но море не испугалось. Напротив, оно принялось пихать меня волнами, пытаясь прогнать от себя.
– Эй, – говорю, – пусти, мне еще рыбы надо, чтобы котов накормить!
– Будет тебе рыба, – сказало море.
И тут злобная камбала ухватила меня за ногу и потащила на дно. Я закричал на нее:
– Да чего ты такая злобная, отцепись!
Но камбала не отцеплялась, а все тащила и пялилась на меня своими ехидными глазищами. Тогда я дал злобной камбале в глаз и кое-как вырвался.
– Да ну вас всех! – обиделся я и стал вылезать на берег. Море зловредно ухмыльнулось и сбило меня с ног волной. А тут еще чайки разгалделись, как оглашенные.
– Эй вы! Чего разорались! – разозлился я.
– А ты чего тут! – еще больше разозлились чайки и принялись кружить возле меня, стараясь побольнее клюнуть.
– А вы знаете, что мой мир обо мне заботится?! – отчаянно заверещал я.
– Заткнись! Мы и есть твой мир! – ответили чайки, продолжая меня клевать. Я отбивался от них невесть откуда взявшейся мухобойкой. (Видимо, мир все-таки заботился.) А море пыталось достать меня и окатить водой.
Тем временем, мне пришла в голову одна мысль. Нужно что-то предпринять, чтобы они все меня узнали. Я быстро начертил на песке фразу: «Это же я!» И представьте, море тут же успокоилось и отхлынуло. А чайки угомонились и улетели. Но сначала они понимающе задрали головы кверху, раскрыли клювы и сказали:
– А-а-а! – и улетели.
А злобная камбала высунула голову из воды и подмигнула мне подбитым глазом. Или нет, ведь рыбы не умеют подмигивать… Во всяком случае, мне показалось, что она все-таки подмигнула.
Направился я домой, только другой тропинкой, чтобы избежать встречи с котами-бандюгами. И все же, небо не желало меня признавать. Ни с того ни с сего, пошел дождь. Только не сверху, а снизу. Капли собирались из луж, скатывались с травы, срывались с листьев и падали вверх, забираясь мне под штаны. Небо явно издевалось.
Пробовал я прыгать и кричать:
– Небо! Дай мне себя!
Но оно никак не реагировало, а все продолжало лить свой издевательский перевернутый дождь. Причем, и облаков-то почти не было. Хотя, откуда им взяться, если капли падают вверх? Я подумал: вот жадина, ни дождя, ни облака мне не дает. Может быть, воспользоваться принципом Трансерфинга, заменив намерение получить намерением дать? Стал я тогда кричать:
– Небо! На тебе меня!
Опять никакой реакции.
– Ну вот он же я!
Но, по всей видимости, небо меня не замечало. Тот мир, оставленный мной семь лет назад, стал другим и не узнал меня. С морем, чайками, котами, я кое-как договорился. И только небо не хотело меня признавать. Оно ведь высоко. Я забыл его взять с собой, когда уезжал.
Озадаченный, побрел я домой. Иду и думаю, чего бы такого сделать, чтобы небо меня узнало? И тут мой мир преподносит мне очередной сюрприз. Из леса вдруг появляется желтая подводная лодка и, браво этак вышагивая ножками, обутыми в оранжевые сапожки, распевает песню группы Led Zeppelin «Лестница в небо». Ну, думаю, финита, приплыли, что-то в моем мире все перепуталось.
– Эй, ты чего это? – уставился я на нее.
– Купаться иду! Как вода, теплая?
– Нет, со мной все в порядке, – отвечаю я невпопад, – со мной все будет хорошо…
– Да! Да! – залопотала подлодка, – Погода сегодня такая изящная и утонченная! Колоссально!
«Как это можно говорить о погоде не как о погоде…», – крутилось в моей голове, – «Или она имеет в виду перевернутый дождь? Не догадалась бы, что это из-за меня! Надо переменить тему».
– А почему на тебе оранжевые сапожки? – задал я глупый вопрос.
– А у нас же сегодня Оранжевый праздник! Разве ты не знаешь? Невежливо с твоей стороны в такой день быть во всем черном.
Я оглядел себя, и к своему удивлению обнаружил, что одет во фрак. Ну и дела! Похоже, чудеса еще только начинаются. Не схожу ли я с ума?
– С ума сойти нельзя, потому что на него невозможно встать! – пропела подлодка, словно угадывая мои мысли.
– Хотя, что это я говорю, возможно все, если у тебя Оранжевый праздник!
– В каком это смысле?
– Ну как ты не понимаешь! Ты сам раскрашиваешь свой мир в краски, которые выбрал, и сам определяешь, что возможно, а что нет.
– Колоссально! – передразнил я ее, – Думаешь, если напялила оранжевые сапожки, так весь мир тут же последует твоему примеру?
– Ой-ой! Беда-беда! Я забыла их снять и надеть ласты! Что-то я сегодня, такая, несосредоточенная! Скорей-скорей! Уже бегу!
Желтая подлодка, торопливо засеменив своими сапожками, быстро скрылась из виду, и только ее песня, доносившаяся издалека, не давала поверить, что все это мне привиделось: «There’s a lady who’s sure, all that glitters is gold, and she’s buying a stairway to heaven… пампам-пампам…»
И тут меня осенило. Вот оно! Я помчался домой, где у меня в сарае лежала длинная лестница.
Итак, значит, схватил я лестницу, вы уже наверно догадываетесь зачем, тащу ее, а она упирается, не хочет:
– Отстань! Мне такой сон чудесный приснился, будто я до луны достала! А ты меня разбудил!
– Да ну идем же! – говорю ей, – Будешь моей лестницей в небо!
– А, тогда ладно. Я такая высокая! Я к самым звездам дотянусь!
– Погоди, – говорю, – мне надо для пущей важности что-то оранжевое с собой прихватить, и песню для неба сочинить, чтобы оно меня признало.
К сожалению, ничего такого, кроме оранжевой морковки, дома не нашлось. Ну и ладно, думаю, и это сойдет. Карабкаюсь я, значит, по лестнице, сочиняю на ходу и тут же громко и старательно кричу свою песню, дирижируя себе морковкой:
Я веселая славная птичка!
Лечу я в небе, высоко-высоко-о-о!
Свободная и счастливая!
И пою тебе я, небо,
Эту песню свою, красивую-ю-ю!
Громко и протяжно-о-о!
Целый мир я раскрашу,
Оранжевым цветом чудесным!
Чтобы было всем тепло и радостно-о-о!
И будем мы плясать и веселиться,
Под небом оранжевым!
И пусть солнышко светит на-а-а-м!
Таким веселым и счастливы-ы-ы-м!
Ура-а-а-а!
Так я пел, размахивая морковкой, пока вдруг не услышал над ухом чье-то рассудительное замечание:
– И че-го ты так о-решь. Всех бабочек мне распугаешь.
Обернувшись, я увидел пролетавшую мимо оранжевую корову с сачком. Корова, быстро махая маленькими крылышками, зависла над моей головой и уставилась на меня укоризненным взглядом. От неожиданности я не нашел ничего другого как спросить:
– Уважаемая корова, а отчего вы такая оранжевая?
Можно подумать, все остальное в ней ничуть меня не удивило.
– На праздник спешу, не видишь что ли. Надо успеть наловить бабочек.
– И что же вы будете с ними делать?
– Устрою в небе феерическое дефиле.
Я почему-то не был уверен, понимает ли корова, что такое дефиле, но это было неважно.
– А ты чего тут за представление даешь?
– Да вот, вернулся я в свой мир, а небо меня признавать не хочет. Не слышит, наверно. Ума не приложу, как до него докричаться.
Корова, поразмыслив, ответила:
– Ладно, я скажу тебе.
– Правда?! О, как это здорово! О, как я рад! – запрыгал я, чуть не свалившись с лестницы.
– А что мне за это будет? – спросила корова, покосившись на морковку.
– О, моя благодарность будет очень вкусной и сочной!
– Значит так. Ступай к мудрому Осличу* (Хорв. Oslic, рыбка такая) и спроси у него. Он все знает.
– А где мне его отыскать?
– Ныряй в море, на самую глубочину, там найдешь его. Только не забудь добавить в свой туалет что-нибудь оранжевое. Праздник ведь, все-таки.
– Хорошо, спасибо и на этом, – ответил я, протягивая ей морковку.
– Гран мерси! – сказала корова, и, аппетитно чавкая морковкой, полетела себе дальше.
А я, поблагодарив лестницу (она осталась очень горда и довольна собой), весь в нетерпении, побежал в дом глянуть, не найдется ли там еще чего-нибудь оранжевого. К счастью, мне на помощь пришел старый комод.
– Слушай, у меня тут давно лежит оранжевый галстук, большой и красивый, как раз для такого случая, – сказал он.
– Ой, давай его скорей сюда! – обрадовался я.
Надел я галстук, и, хотя он не очень подходил к фраку и висел ниже пояса, мой наряд сразу стал весьма колоритным и праздничным. Осталась только одна проблема. Надо как-то выйти в море, а лодки нет. В общем, долго думать было некогда, подошел я к ванне и говорю ей:
– Идем со мной, будешь моей лодкой.
– Ладно, – охотно согласилась ванна, – куда поплывем?
– К мудрому Осличу. Справишься?
– Легко.
И вот, выбираюсь я на берег моря, во фраке, с оранжевым галстуком, волоча за собой ванну. Чайки, конечно, с изумлением уставились на меня, разинув клювы. Одна из них прокричала:
– О боже, какой ужас! Вы когда-нибудь видели нечто подобное?
– Нет, не видели, – ответили остальные, мотая головами.
Я спихнул ванну в море и начал грести крышкой от кастрюли, поскольку весла у меня не нашлось. А там уже плавала желтая подлодка, с удовольствием шлепая ластами по воде.
– Ты собрался принимать ванну в море? – воскликнула она, – Колоссально!
– Да нет же, я направляюсь к мудрому Осличу, только не знаю, смогу ли до него добраться, ведь он на самой глубокой глубочине живет.
– На вот, держи мой якорь, – сказала подлодка.
Схватился я за якорь, и с криком «Революция победит!» бултыхнулся в море. Чайки от страха аж прикрыли глаза крыльями. Что будет?!
Спустился я на дно и вижу, мудрый Ослич сидит там за широким столом и что-то пишет, а за спиной у него большая библиотека из всяких разных толстых книжек. «Какой же мудрый!» – подумал я, – «Наверняка он мне поможет».
– Достопочтеннейший из мудрейших… – начал было я, но Ослич меня прервал:
– Что ты булькаешь! Захлебнешься! Я все знаю. Ты должен сейчас же отправиться домой и запустить бумажного змея, на котором напишешь подробную объяснительную записку. А чтоб у тебя все получилось, я дарю тебе оранжевый велосипед. Иди, он уже ждет тебя дома. И поправь галстук.
Море меня любезно подхватило и вынесло на берег. А чайки, убедившись, что все окончилось благополучно, радостно захлопали крыльями. Я сделал им глубокий реверанс. А коты, каким-то образом оказавшиеся на берегу, мне тоже зааплодировали и предложили помочь донести ванну обратно. Итак, наша торжественная процессия с триумфом отправилась ко мне домой. Впереди в ластах вышагивала желтая подлодка, напевая песню «We are the champions». Коты с энтузиазмом тащили ванну. Чайки тоже решили пройтись пешком, из вежливости. А корова летела над нами в небе со своим совершенно бесподобным и фееричным дефиле из бабочек. Оранжевый праздник удался на славу!
Вы наверно думаете, что я все это сочиняю. А вот и нет. Правда-правда. И прекратите улыбаться. Мне не до смеха. Сейчас пойду запускать бумажного змея, на котором большими буквами выведено: «Это я!» Надеюсь, небо меня узнает.
Сел я на оранжевый велосипед (солнце уже клонилось к закату, и небо приобрело оранжевый оттенок, так что, как мне казалось, этот цвет должен был ему понравиться), и отправился запускать бумажного змея.
Еду я на оранжевом велосипеде, а змей летит за мной, высоко-высоко.
– Ну?! – кричу я небу, задрав голову.
Наконец, небо откликнулось. Оно сказало:
– Ты идиот!
А что еще можно сказать идиоту, который, сидя на оранжевом велосипеде, запускает бумажного змея с надписью «Это я!»?
Ладно. Главное, небо меня узнало, перестало лить в себя дождь и улыбнулось мне перевернутой радугой. Теперь, куда бы я ни уезжал, всегда буду брать свое небо с собой.
***
20 лет завышено! 
