Наташенька, чудесная статья о хокку. Мне очень понравилась. Хорошая тема.Очень интересная.

Современное хокку с юмором забавные. 

Творческая мастерская письма "Подражанье хокку"

Цель мастерской: Воспитание любви и уважения к слову, развитие широты ассоциаций, рождения доверия к собственным интеллектуальным и художественным возможностям.

Задачи мастерской:

1. Вовлечение в написание текста (хокку) на основе знакомства с поэтической миниатюрой хокку.

2. Осознание учащимися своих творческих способностей. Развитие ассоциативного мышления.

3. Воспитание способности сопереживать, радоваться, восхищаться.

Оборудование: магнитофон, проектор, экран, аудиодиск с этнической восточной музыкой, аудиодиск Чайковский П. И. Времена года, репродукции гравюр японских и китайских художников, плакат с высказыванием А. Блока, листы с текстами хокку Басё, предметы японской культуры (веера, статуэтки, колокольчики и т. д.).
Ход мастерской

1. Индуктор – первый шаг в работе. Включение в творческий процесс, толчок, удивление, соединяющие эмоциональную и интеллектуальные сферы личности.

Тихо звучит восточная музыка, на экране проецируется гравюра, на которой изображен сидящий на краю обрыва странник. Одновременно звучит текст, по ходу чтения текста меняются иллюстрации.

Встретив этого немолодого уже человека, бредущего куда-то в одиночестве по запыленной дороге, многие его соотечественники были убеждены, что видят перед собой обычного бродягу, ночующего под открытым небом только лишь потому, что вряд ли найдется желающий предоставить ему кров.

Вот он сошел с узкой горной тропки для того, чтобы отдохнуть и перекусить. Но, хотя скудная трапеза давно уже окончена, этот человек не спешит вновь пуститься в путь. Как завороженный, он сидит на том месте, будто что-то не дает ему двигаться. Из сумы появляется тушечница и бумага, на которой странник оставляет несколько иероглифов:

    Парящих жаворонков выше,

    Я в небе отдохнуть присел,

    На самом гребне перевала.

История стерла имена тех, кто прошел мимо этого человека, бросив на него надменный взгляд. За более чем три века, что протекли с тех пор, многое изменилось, и Япония теперь ассоциируется вовсе не с самураями и дзэн-буддизмом. Остались только эти три строчки и имя их автора – Мацуо Басё.

Детство Басё протекало в небольшом замковом городе Уэно провинции Ига, что на острове Хонсю. В 1644 году в семье самурая родился мальчик которого назвали Кинзаку. Места, где прошли первые дни жизни будущего поэта, отличались необыкновенной красотой. И, возможно, именно эта гармония природы оказала воздействие на формирование его внутреннего мира и образов, впоследствии нашедших свое отражение в стихах.

По японскому обычаю, когда мальчик подрастал и становился мужчиной, на смену детским именам приходили имена мужские. Мацуо Манэфуса – так назвали будущего поэта, когда он стал взрослым.

Родители Мацуо были людьми не очень богатыми, но образованными. Мальчик уже в ранние годы смог получить неплохое по тем временам образование. Особенно его увлекало чтение книг китайских авторов, таких как знаменитый Ду Фу.

С каждым днем поэзия захватывала Мацио все больше и больше, и в конце концов он стал перед выбором – либо оставить службу для того, чтобы всецело предаться творчеству, либо, полностью или частично отречься от своего таланта, получив взамен обеспеченную и лишенную всяких опасностей жизнь. Мацуо Манэсуфа выбрал первое и стал великим Басё.

2. Работа с материалом.

Мы сегодня с вами попробуем стать поэтами. И попытаемся написать хокку. Почему наша тема называется “Подражанье хокку”? Потому что написать настоящее хокку, вероятнее всего, у нас не получится, а вот подражать мы сможем.

Хокку, хайку – трехстишное лирическое стихотворение в японской поэзии. В каждом хокку соблюдается определенная мера стихов – в 1 и 3 строках по 5 слогов, во 2 – семь слогов. А всего – 17. Рифм в хокку нет. При крайней сжатости эти миниатюры обладают исключительной емкостью, требующей порой комментариев.

Итак, хокку – особое искусство сказать многое в немногих словах, его основные признаки – не назидательное изречение, короткая притча или меткая острота, а поэтическая картина, набросанная 1 – 2 штрихами.

Чтение хокку Басё (у каждого – листы с текстами хокку).

А теперь переходим написанию собственных стихов. Обратите внимание на высказывание А. Блока “ Стихотворение – покрывало, натянутое на острия слов, которые светятся, как звезды”. Как вы понимаете смысл этого высказывания? Поделитесь своими мыслями.

Первый этап

“Самоконструкция”

Звучит музыка Чайковского П. И. Времена года.

Дети, слушая музыку, посредством ассоциации образов, чувств, фантазий, выписывают в столбик слова.

“Социоконструкция”

Обмен мнениями. Понравившиеся слова (не более двух) можно дописать в свой листок.

Второй этап

“Самоконструкция”

Выбрать из столбика слов самое близкое, самое лучшее на ваш взгляд слово и подчеркните его. А теперь напишите хокку с этим словом.

“Социоконструкция”

Дети в группах читают свои произведения, обсуждают, помогают, возможно дополняют. И приступают к составлению небольшого сборника хокку, авторами которого являются все члены группы. Оформляют свои работы на листах ватмана А-3, сопровождая их иллюстрациями.

“Афиширование”

На данном уроке ребята решили афишировать свои работы группами. По очереди, каждая группа рассказывает о своем сборнике, зачитывая хокку. После – каждая работа вывешивается на доске.

3. Рефлексия – самоанализ, анализ движения собственной мысли, чувства, знания, мироощущения.

Во время заключительной рефлексии происходит осмысление не только процесса творчества, проектирования, полученных знаний, сколько осознание своих внутренних перемен и “разрывов”, своего интеллектуального и эмоционального движения.

http://festival.1september.ru/articles/411046/

Очень интересно. Спасибо.

Мне понравилось, что японцы так трепетно относятся к природе. Встречают каждое время года, как праздник.

А давайте, сюда так же выкладывать материал о культуре, традициях Японии. Это очень интересно. Я с удовольствием бы почитала.

красота в простоте: японская чайная церемония

В Японию чай попал в VIII в. Его могли привезти буддийские монахи из Китая, Кореи или Индии, а также японские путешественники, посещавшие Китай. Считается, что первые плантации чая были разбиты монахом Сайсё в Киото, у подножия горы Хэйдзан, в 802 г. Однако только с XII в. употребление чая получает в Японии широкое распространение. Это было связано с деятельностью священника Эйсая (1141-1215). Он привез из Китая чайные кусты и стал выращивать чай при дзэн-буддийском монастыре. Чай подносили Будде. Его пили во время религиозных ритуалов и медитаций. Эйсай в своих сочинениях особо подчеркивал пользу чая для сохранения и укрепления здоровья.

Распространению культуры чая и чаепития способствовал и основатель другого направления дзэн-буддизма в Японии — священник Догэн (1200-1253). В XII-XV вв. с усилением влияния дзэн-буддийских монастырей питье чая становится популярным не только среди монахов, но и среди самураев, горожан, аристократов.

Начиная с XII в. из Китая в Японию проникает способ приготовления размельченного чая. Оттуда же пришел и обычай устраивать своеобразные развлечения в форме чайных турниров. Первоначально такие турниры проводили монахи в монастырях, причем в них участвовали и самураи — приверженцы дзэн-буддизма. Особенно широкое распространение чайные турниры получили в XIV-XV вв.

В ходе чайного турнира гости должны были отобрать «хорошие» и «плохие» сорта. Тот, кто правильно угадывал большее число сортов, отмечался призом.

Среди горожан и крестьян были широко распространены чаепития, называемые «чайными собраниями». В отличие от роскошных чайных турниров аристократов, это были скромные, порой молчаливые встречи. Внутреннюю сосредоточенность и душевное согласие участников таких собраний стремился воплотить в эстетике искусства чая великий мастер, создатель чайной церемонии — Мурата Дзюко (1422-1502).

Мурата обогатил искусство чаепития философией и эстетикой дзэн-буддизма. Он проповедовал, что Истина Будды может открыться, может быть познана даже в жестах, сопровождающих наполнение чайной чаши горячей водой (язык жеста имеет в буддизме, как, впрочем, и во многих других религиях, огромное значение). Он утверждал, что чайная церемония — это не просто употребление определенного напитка, а способ приобщиться к философии искусства питья чая.

При дворе сёгуна Асикаги Мурата стал использовать для чайной церемонии крохотную комнатку Додзинсай. Роскошным пирам чайных турниров он противопоставил естественность и простоту.

Чайная церемония, которую Мурата проводил сам, была попыткой отрешиться от забот и тягот бренного мира, уйти от суровой действительности в обстановку тишины и умиротворенности.

Мурата впервые сформулировал четыре принципа чайной церемонии: гармония («ва»), почтительность («кэй»), чистота («сэй») и тишина, покой («сэки»). Причем тишина, покой понимались им как просветленное одиночество. Символом принципа «ваби» как стремления к простоте и естественности Мурата Дзюко считал образ одинокой веточки цветущей сливы в заснеженном лесу.

Продолжателем дела Мураты стал мастер Дзёо Такэно (1502-1555). Ему принадлежит заслуга создания чайного домика (тясицу), в котором проводилась сама церемония. Исходя из принципа «ваби», Такэно придал тясицу вид небольшого крестьянского дома с соломенной крышей.

При проведении чайной церемонии Такэно стал широко использовать керамические сосуды, которые изготовляли японские мастера в местностях Бидзэн, Сэто, Сига.

Учеником Дзёо Такэно был выдающийся мастер чайной церемонии Сэн-но Рикю (1522-1591).

Сэн-но Рикю продолжил традиции своих учителей. Он усовершенствовал чайный домик и разработал принципы создания сада (тянива, родзи) около него. Из многочисленных чайных домов, которые он создал на протяжении своей жизни, до наших дней сохранился только павильон Тайан в храме Мёкиан (в окрестностях Киото). Он разработал этикет для участников церемонии, определил характер бесед, которые должны были создавать настроение отрешенности от повседневности и устремления к познанию Красоты.

В XV-XVI вв. чайная церемония превратилась в своеобразный ритуально-философский мини-спектакль, в котором каждая деталь, предмет, порядок вещей имели свое особое, неповторимое значение.

Конструкция чайного домика и устройство прилегающего к нему сада были связаны с эстетическими категориями «саби» и «ваби», обозначающими гармоническое слияние изысканного и простого, спокойного и печального, скрытой красоты, лаконизма, приглушенности красок.

Через маленький сад, прилегающий к павильону, где проводилась чайная церемония, шла дорожка из камней, в саду возвышались каменные фонари и просто камни, поросшие мхом.

В саду обычно высаживали сосны, кипарисы, бамбук, вечнозеленый кустарник. Все элементы сада чайной церемонии должны были создавать особое настроение сосредоточенности и отрешенности.

Благодаря Рикю принцип «саби» был осмыслен как новый тип Красоты, воплощенный не только в архитектуре чайного домика и устройстве чайного сада, но и в подборе всех предметов: чайницы, котелка для кипячения воды, чашек для чая. В чайной церемонии, по мнению Рикю, все должно было составлять единый художественный ансамбль.

Особое значение придавалось конструкции чайного домика. Это небольшая комната, в которую ведет узкий и низкий вход — около 60 см в длину и ширину. Такое уменьшение входа в чайный домик имеет глубокий философский смысл: каждый, кто хочет приобщиться к высокому искусству чайной церемонии, независимо от ранга и чина, должен, входя, непременно согнуться, потому что здесь все равны. Низкий вход не давал также возможности аристократам из военного сословия войти внутрь вооруженными — длинные мечи приходилось оставлять за порогом. И это было символично: пусть оставят вас все жизненные невзгоды и мирская суета, пусть ничто не волнует ваше сознание здесь, где надо сосредоточиться на прекрасном.

В интерьере чайного домика самым важным элементом считалась ниша (). В ней обычно помещали свиток с живописью или с каллиграфической надписью, ставили букет цветов и курильницу с благовониями. Токонома располагалась напротив входа и сразу же привлекала внимание гостей. Свиток для токонома подбирался с особой тщательностью и был непременным атрибутом обсуждения во время церемонии. Важное значение придавалось освещению тясицу. Как правило, в домике было по шесть-восемь оконцев, разных по размеру и форме, дававших оптимальное — не слишком яркое и не слишком тусклое — освещение. В некоторых случаях можно было раздвинуть рамы, и тогда гости получали возможность любоваться частью сада, горой на фоне вечернего неба или Луной в ночь полнолуния. Но чаще всего окна в чайном домике были закрыты.

Со временем ритуал проведения чайной церемонии канонизировался, заданными стали последовательность действий и поведения. Уже войдя в простые деревянные ворота, гости погружались в особый мир, оставляя за спиной все мирское и подчиняясь лишь законам действа. В молчаливой сосредоточенности они проходили по чайному саду. Как это принято во всех японских домах, входя в чайный павильон, гости снимали обувь и оставляли ее у порога. Низко склонившись, они входили внутрь и так же в молчании рассаживались, сосредоточенно любуясь свитком в токонома и утонченной естественностью композиции цветов.

По прошествии некоторого времени, в течение которого гости могли рассмотреть и оценить предметы в токонома, появлялся «хозяин» чайной церемонии (тядзин). Он низко кланялся гостям и садился напротив них около очага, над которым уже висел котелок с водой. Перед «хозяином» лежали все необходимые предметы чайной утвари: шкатулка с зеленым чаем, чашка и деревянная ложка. Каждый из этих предметов, неся важную эстетическую и философскую нагрузку, зачастую являлся настоящим произведением искусства.

«Хозяин» не торопясь насыпал в чашку зеленого чая, затем заливал его кипятком. Потом четкими, сосредоточенными движениями он взбивал эту массу бамбуковым веничком, пока порошок полностью не растворялся и не появлялась светло-зеленая матовая пена. Гости молчаливо наблюдали за происходящим таинством, вслушиваясь в ритмичное постукивание веничка о края чашки. Затем «хозяин» с поклоном передавал чашку главному, самому почетному гостю. Тот медленно, маленькими глотками отпивал чай — зеленую горьковато-терпкую, тающую во рту массу — и, неторопливо обтерев края, возвращал чашку «хозяину». Чашка передавалась из рук в руки, чтобы каждый смог внимательно рассмотреть ее, ощутить руками ее шершавую поверхность, теплоту глины. Гости вступали в беседу. Здесь нельзя было говорить о повседневных делах и проблемах, здесь говорили лишь о красоте свитка в токонома, об изяществе сосновой ветви в букете, о естественной величавости чайной чашки. Чайная церемония и сад учили видеть красоту в обыденном и простом, видеть прекрасное в малом, осознавать высокую ценность всего, что дано в этой жизни.

В наши дни искусством чайной церемонии в основном занимаются женщины. Сейчас чайная церемония нередко проводится не только в чайных павильонах, но и в одной из жилых комнат дома; часто чайной церемонии предшествует угощение. Однако неизменным остается дух чайной церемонии: стремление создать обстановку душевности, отойти от суетных, повседневных забот и дел. По-прежнему чайная церемония — это время для бесед о прекрасном, об искусстве, литературе, живописи, о чайной чашке и свитке в токонома.

В Японии существует множество школ чайной церемонии. Одной из самых известных является школа Урасэнкэ в Киото.

Источник: Журнал «Япония Сегодня», позаимстововано с сайта Хоккёксэй, клуб айкидо